RSS Feed

Заключение
Страница 1

Единственное заключение, которое можно было сделать из анализа психологического состояния заключенных до эксперимента и в конце, это то, что зависимые, пассивные личности переносили заключение несколько легче, чем личности самостоятельные, инициативные, независимые, творческие. Других зависимостей между характером и успешностью "адаптации" к тюрьме установлено не было. Лишившись всякой власти и контроля ситуации, поведение заключенных стало крайне пассивным. Единственным видом проявления инициативы было сопротивление выполнению команд надсмотрщиков, причем это сопротивление по ходу эксперимента становилось всё слабее и к концу эксперимента (т.е. всего лишь на 5 день!) у половины заключенных исчезло совсем. Этому способствовала и деиндивидуализация заключенных. "Я понял, что теряю самого себя, чувство собственной личности. Тот парень, которого звали Клэй и который согласился участвовать в эксперименте был от меня всё дальше и дальше, пока не исчез совсем, а я – я – № 819 – остался." Один единственный раз был отмечен факт взаимопомощи – когда один заключенный помог другому. Удивительно и то, что 90% всех разговоров между заключенными в камерах велись о тюрьме. Хотя это были совершенно разные и интересные люди, за весь срок пребывания в тюрьме они ничего друг о друге не узнали. И в то время, когда бы они могли обсудить свои планы на будущее или поговорить о прошлом, словом, в то единственное время, когда они могли бы убежать и оторваться от реальности – они не выходили из под власти ситуации, говоря лишь о еде, охране, поверках, поведении других заключенных и т.п. То есть не было никакой прерывности в их самовосприятии себя как заключенных. Более того, заключенные стали усваивать негативные взгляды охраны на самих себя и стали сами относиться к себе столь же негативно. К концу эксперимента заключенные перестали даже внутренне сопротивляться давлению охраны и были полностью уверены, что охрана так с ними обращается потому, что они этого заслуживают. Точно также они следовали "рекомендациям" охраны и в выстраивании своих отношений с другими заключенными. Ярким примером тому является их пение про то, что "№ 819 – плохой заключенный". Кроме того, хотя внешне заключенные выглядели вялыми и апатичными, особенно по сравнению с активными охранниками, тестирование показало, что внутренне они в 2 раза более возбуждены, что внутри у них никакого покоя нет. Также в 2-3 раза чаще у них были перепады настроения, чем у сравнительно "стабильной" охраны. То есть эмоциональные реакции заключенных были в несколько раз сильнее, но внешне никак не выражались (кроме судорог и других соматических реакций). По словам заключенных, самым тяжелым была непредсказуемость поведения охраны, её самодурство. В ответ на слабое сопротивление одного заключенного могли наказать его, а могли наказать и не его, а его сокамерников, или же вообще соседнюю камеру. Поскольку результат любого действия был совершенно не предсказуем, большинство заключенных вообще прекратили предпринимать какие-либо действия. За улыбку пошлой шутке охраны, например, можно было быть наказанным, точно также, как и за её отсутствие. Для охраны не было причины искать разумное оправдание своим требованиям, как в нормальной жизни. В этом мире двух крайностей – крайней властности и силы и крайней же беспомощности и бессилия, каждый учился любить "власть" саму по себе и ненавидеть и презирать себя самого и всякого, кто ею не обладает. Реальные заключенные быстро осваивают методы "компенсации" и "приобретения власти" за счет унижения более слабых сокамерников или образовывая группировки против друг-друга. Также и охранники продолжали усиливать свою власть ради самой власти даже и после того, как заключенные прекратили всякое сопротивление.

Характерно, что после окончания эксперимента заключенные выразили убеждение, что мы выбрали охранников не путем подкидывания монетки, а как наиболее здоровых и сильных, хотя на самом деле разницы в телосложении не было никакой. Вся "сила" охраны, успешно контролировавшей втроем безропотное поведение девяти заключенных была чисто субъективной. Спустя буквально несколько часов после окончания эксперимента их эмоциональный уровень пришел в норму и в дельнейшем, поддерживая связь, ни один не сообщил о каких либо негативных последствиях эксперимента. Двое из "заключенных" после эксперимента пересмотрели свои карьерные планы и стали – один – адвокатом по делам заключенных, другой – тюремным психологом. Основным выводом исследований явился тот факт, что предсказать заранее, на основании каких либо личностных данных как человек будет себя вести в той или иной экстремально благоприятной или неблагоприятной ситуации нельзя, не поставив этого человека в условия данной ситуации. Кроме того, мы были потрясены эффективностью нашего эксперимента. Страшно подумать, что если наша "Стенфордская тюрьма" смогла за 5 дней оказать столь сильное угнетающее (или деформирующее) воздействие на своих "обитателей", то что же в обычных тюрьмах, где условия намного более жесткие, где есть и реальный риск и угроза физической расправы, где за минимальное нарушение режима можно получить штрафной изолятор и, как следствие – невозможность досрочного освобождения и т.д. Вот письмо, которое я получил от одного заключенного вскоре после публикации статьи об эксперименте: "Я был недавно переведен на другой режим после 37 месяцев одиночного заключения. У меня был "молчаливый" режим и даже если я пытался шепотом заговорить с парнем из соседней камеры, меня били, травили газом и бросали в узкую щелеобразную камеру, голого, спать на бетонном полу, не позволяя даже сходить в туалет Я знаю, что воровство должно быть наказуемо, и я не оправдываю воровство, хоть я и сам был вором. Теперь я не думаю, что буду когда-нибудь красть, если выйду на свободу. Нет, не потому что я "перевоспитался", просто вещи и воровство меня больше не интересуют. Я думаю только об убийстве. Об убийстве тех, кто меня избивал и обращался со мной хуже, чем с собакой. Я надеюсь и молюсь, что ради спасения моей души и ради моей будущей жизни я смогу преодолеть ожесточенность и ненависть в моем сердце, но это будет очень, очень тяжело.

Страницы: 1 2


Психологические признаки психологии труда (по Е.А. Климову)
Активность человека, использующего производительность оборудования, инструменты на рабочем месте, не всегда можно назвать трудом в психологии. Климов утверждает, что под трудом в контексте психологии труда понимают – функционирующую психическую систему, которая характеризуется 4 признаками. Эти признаки следует оценивать и осмысливать в ...

Функции и виды речи
Речь – это совокупность произносимых и воспринимаемых звуков. Речь является основным средством человеческого общения, с помощью которой человек получает и передает большое количество информации, в частности такую, которая несет большую смысловую нагрузку или фиксирует в себе то, что невозможно воспринять с помощью органов чувств (абс ...

Клинические критерии синдрома предменструального напряжения
I. В течение последнего года в большинстве менструальных циклов наблюдается пять или более из перечисленных ниже симптомов. Симптоматика сохраняется в течение последней недели фазы желтого тела, ремиттирует через несколько дней после начала фолликулярной фазы и отсутствует в течение недели после менструации. По крайней мере один из симп ...